Роман «Джеймс» Персиваля Эверетта получил Пулитцера. Это версия «Приключений Гекльберри Финна», рассказанная от лица раба Самое интересное в этой книге — язык
Пулитцеровскую премию в сфере художественной литературы в 2025 году получил американский писатель Персиваль Эверетт за книгу «Джеймс» (James). Ее главный герой — раб Джим, друг Гекльберри Финна, который в романе Марка Твена путешествует вместе с товарищем на плоту. У Эверетта вся история этого приключения описана именно с точки зрения Джима, который, как оказывается, прекрасно владеет литературным английским языком, а на стереотипном «черном» языке, зафиксированном у Твена, говорит лишь в присутствии белых. Это далеко не первая работа Эверетта, посвященная теме расизма: в 2002 году он также выпустил роман «Стирание», экранизация которого под названием «Американское чтиво» получила «Оскар» за сценарий. Литературный критик Алекс Месропов прочитал книгу на английском языке — и рассказал обо всех тонкостях этого повествования. Русский перевод книги выйдет в издательстве Corpus осенью 2025 года.
Еще недавно американский писатель Персиваль Эверетт спокойно жил и работал на своем ранчо в Калифорнии: преподавал в университетах литературное мастерство, растил с женой двух детей, ухаживал за животными, писал абстрактные картины и — нередко под белый шум телевизора — сочинял постмодернистские романы, в которых иронизировал, иногда по-доброму, иногда с жестокостью, над американским обществом.
Например, он создал роман об афроамериканском писателе, чьи рукописи отвергаются издателями из-за того, что в них недостаточно «черного колорита» («Стирание», 2002). Или о гениальном младенце, который еще не умеет ходить, но уже критикует идеи Лакана и Деррида («Глиф», 1999). Иногда ирония Эверетта переходила в символические жесты: так, в 2020 году он опубликовал роман «Телефон» в трех версиях с разными концовками, из-за этого рецензенты часто писали обзоры на роман с одним финалом, пока их редакторы читали вторую версию, а публика и вовсе держала в руках книгу с третьим финалом. Этот замысел Эверетта подтверждал его веру, что чтение — интерпретация текста — часто сводится к игре в «испорченный телефон» (что и послужило источником названия романа).
Но с наступлением 2020-х жизнь Персиваля Эверетта круто изменилась. Каждый его новый роман попадает в шорт-листы престижных литературных премий. Экранизация «Стирания» (фильм «Американское чтиво») получила «Оскар» за лучший адаптированный сценарий. А его последний на сегодня роман — «Джеймс» — литературное сообщество обсуждало весь 2024 год; закономерно он собрал главные награды в США. Нравится ли это самому Эверетту? Не факт, если судить по ворчливым интервью, которые ему приходится давать из-за внезапно свалившейся славы.
«Джеймс» — это новая интерпретация романа Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна», в которой главную роль получает темнокожий раб Джим. Фабула романа почти полностью совпадает с твеновским оригиналом: Джим вынужден пуститься в бегство, странствует на плоту вместе с Геком по реке Миссисипи, встречает авантюристов Короля и Герцога, узнает о межсемейной резне Грэнджерфордов и Шепердсонов и так далее. Исключением становится финал — но о его альтернативном содержании лучше промолчать, надеясь, что читатели ознакомятся с романом в подлиннике или в русском переводе. Он готовится к публикации издательством Corpus осенью 2025 года.
Персиваль Эверетт с уважением относится к Марку Твену и перечитывал «Гекльберри Финна» пятнадцать раз подряд. Благодаря этому, как он часто говорил, оригинальный текст стал настолько «размытым», что можно было создавать новую — независимую — версию романа.
Новое прочтение затронуло в первую очередь язык персонажей романа. Как мы помним, у Твена Гекльберри Финн и Джим говорят на разных английских языках: Гек на знакомом всем английском, в то время как Джим и другие рабы говорят на «черном» английском (сокращают слова, проглатывают буквы и так далее). Но у Эверетта, в отличие от Твена, между собой рабы говорят на «белом» английском. На «черный» же они переключаются только в присутствии белых рабовладельцев, о чем белые, конечно же, не подозревают. Иначе бы началось кровопролитие: недопустимо, чтобы белые и черные, рабовладельцы и рабы, говорили на одном — равном — языке. Языковая иерархия должна соответствовать социальной, подчеркивает автор.
Именно знание языков позволяет Джиму в новой интерпретации перевоплотиться из безграмотного дурачка в интеллектуала-бунтаря. Он читает британских и французских просветителей, рефлексирует о неравенстве и даже пишет свою первую книгу. Из главы в главу он все глубже осознает революционный потенциал языка. Тот, кто умеет пользоваться словом, может создавать и распространять новые смыслы. А кому принадлежит производство смыслов, за тем и власть.
Эверетт уже демонстрировал подобный литературный эксперимент в романе «Стирание», когда картина мира персонажей определялась их языком. Но в «Джеймсе» он повышает ставки: язык также указывает на наше социальное положение, на наличие или отсутствие у нас власти. Неравенство американского Юга — и, шире, современный расизм — поддерживается разделением языков, созданием языковых иерархий и речевых стереотипов, дозволенностью одной группе говорить на «единственном правильном» языке, а другой — нет.
Идея Эверетта относится, конечно, не только к американским реалиям. В любом авторитарном государстве и тем более в тоталитарном режиме свобода слова принадлежит лишь узкой группе людей, локальным «рабовладельцам». А оставшееся население в публичном поле может использовать только цензурированный — «черный» — язык. Разговаривать свободно и без самоцензуры этим людям позволено только в узкой компании своих.
Тем не менее роман Эверетта не предлагает читателям радикально новые идеи. Подобные игры с новым прочтением «классики» практикуются современными писателями регулярно, и многие такие книги публиковались уже на русском. Недавно выходил сборник рассказов «Она» чешской писательницы Милены Славицкой, в котором главными героинями стали второстепенные женские персонажи из произведений писателей-мужчин, от Франца Кафки до Мишеля Уэльбека. Или, например, «Песнь Ахилла» Мадлен Миллер, в которой читательское внимание акцентируется на истории любви Патрокла и Ахилла из гомеровской «Илиады».
Эти романы, в которых «классика» подвергается современной интерпретации, опираются на идеи критической теории — направления в современной философской и социологической мысли, в котором для целей эмансипации деконструируются современная культура, идеология, философия. Если двадцать лет назад идеи критической теории еще были маргинальными, то сегодня они стали мейнстримом, о чем свидетельствует хотя бы успех фильма «Американское чтиво» или романа «Джеймс».
Понятное дело, консервативного читателя, сакрализующего все классическое, критическая теория и романы Персиваля Эверетта, переписывающие классику, могут возмутить. Но именно такому читателю хочется напомнить известную цитату Марка Твена: «Классика — то, что каждый считает нужным прочесть и никто не читает».
Алекс Месропов