Поэтесса Вера Полозкова дала два интервью об эмоциональном насилии со стороны бывшего мужа Александра Бганцева. Но ее история вызвала крайне противоречивую реакцию у зрителей
«Ты оказываешься в ситуации, когда виноват абсолютно во всем»
Поэтесса Вера Полозкова опубликовала 28 мая пост в инстаграме, где рассказала, что ее бывший муж, бас-гитарист Александр Бганцев, годами применял к ней психологическое насилие. Полозкова и Бганцев были женаты с 2014 по 2019 год (официально пара так и не развелась), в браке у них родились двое сыновей, Федор и Савва.
2 июня Полозкова дала интервью ведущим программы «Drama Queens» на «Дожде» Екатерине Котрикадзе, Анне Монгайт и Юлии Таратуте, а на следующий день вышло ее интервью автору ютьюб-канала Wanda, педагогу по актерскому мастерству Ванде Конисевич, в выпуске также принимала участие кинематографистка Соня-Злата Шестаковская. Поэтесса рассказала, что ее отношения с Александром Бганцевым начались на гастролях как «служебный роман»: он был бас-гитаристом группы, с которой она выступала, читая свои стихи. Полозкова сразу сказала Бганцеву, что не будет «счастливой мамой двух ангелочков», поскольку ее карьера несовместима с ведением домашнего хозяйства. Александр, по ее словам, согласился с этим.
Вскоре после рождения первого ребенка пара рассталась. Однако Бганцев продолжил помогать Полозковой ухаживать за сыном и некоторое время спустя, пройдя психологический тренинг, пара снова сошлась. Полозкова и Бганцев договорились, что заведут второго ребенка. Когда Полозкова забеременела, муж, по ее словам, не был этому рад. «Ты как бы немного в шоке, что все происходит вот так», — вспоминала она. В это время, по словам Полозковой, Бганцев не зарабатывал сам. После одного из концертов она спросила у мужа, чем он недоволен в отношениях, и тот ответил, что у него «нет девушки».
Бганцев зарабатывал меньше, чем Полозкова, а иногда вовсе не работал — в это время он занимался бытом и воспитывал детей. Поэтесса рассказывает, что бывший муж оскорблял ее и упрекал в рождении детей («Я жалею, что не был тогда мужиком, чтобы сказать нет и ты его не рожала», «Я должен был уйти еще до Федяна»). Однажды, как рассказала Полозкова, они поссорились, потому что она съела суп, приготовленный Бганцевым для детей. Кроме того, бывший муж, накрывая на стол, мог поставить тарелки всем членам семьи, кроме жены, — Полозкова воспринимала это как еще одно проявление психологического насилия над ней.
В 2019 году пара опять рассталась, а в 2020-м Полозкова родила дочь от другого мужчины. Во время пандемии Бганцев «вернулся в квартиру помогать со старшими [детьми]». В это время, по словам Полозковой, психологическое насилие продолжалось. «Я могла выйти с трехмесячной дочерью из квартиры в чем была, позвонить подруге и спросить, можно ли я приеду переночевать», — рассказала Полозкова. Тогда поэтесса совершила попытку самоубийства (что стало конкретным поводом, она не уточняет):
Я всех содержала, у него не было работы и жилья. Он меня нашел с ножом в руке, в луже слез, на полу в кухне. «Вставай, сука, — сказал он. — Ребенка напугаешь».
Жизнь с мужем Полозкова описывает как «состояние тлеющего конфликта». По ее словам, во время ссор Бганцев «испытывал счастье» и не хотел мириться, при этом говоря, что «никогда не разведется» с ней. По словам поэтессы, бывший муж иногда признавал, что он «чудовище», но ответственность за свое поведение все равно возлагал на жену. По словам Полозковой, Бганцев постоянно жаловался на усталость и его претензии часто касались детей:
Я на полном серьезе в какой-то момент обнаруживала себя оправдывающейся за то, что у меня заболел ребенок, что я это допустила. Что трехлетний человек бежал до туалета и не добежал, я должна была это как-то предвидеть, предотвратить. Ты оказываешься в ситуации, когда виноват абсолютно во всем — и в собственном существовании, и в том, что они [дети] родились и портят [жизнь].
В конце 2021 года Полозкова начала искать новую квартиру и попросила Бганцева съехать. Но в феврале 2022-го, когда Россия вторглась в Украину, они вместе уехали из России. «Мы оказались в Индии, в очень красивом месте, из которого я не помню ничего, потому что мы по шесть-семь часов в день сидели и смотрели [видео], как ракеты врезаются в здания городских администраций [Украины], и пытались понять, что теперь будет», — рассказала поэтесса. По ее словам, в первый год эмиграции они жили на деньги, которые Полозкова откладывала на покупку квартиры в Москве.
В феврале 2024 года у поэтессы умерла мать. По ее словам, в это же время Бганцев, с которым она переехала на Кипр и продолжала жить вместе, заблокировал ее в мессенджере. «Объем всего, что я пытаюсь вывезти, не поддается вообще [описанию]. И я вижу, что он ждет, когда я устрою разнос на эту тему. И я взрываюсь и начинаю орать. Рано утром я иду с детьми в театр, возвращаюсь, укладываю их спать, складываю вещи, снимаю квартиру на Airbnb и съезжаю», — рассказала Полозкова. Пара окончательно рассталась.
Полозкова также обвинила бывшего мужа в газлайтинге: он «много лет» говорил, что она «сошла с ума», их ссоры происходят только в ее «больном воображении» и что ее место «в дурдоме». «Вы начинаете сомневаться даже в инстинктивных, рефлекторных своих реакциях. Вы начинаете бояться выйти из комнаты, чтобы не оказаться виноватой в том, что все еще существуете», — писала Полозкова в посте в инстаграме.
«Вся эта личность была хорошо срежиссированной иллюзией»
По словам Полозковой, Александр Бганцев отрицает, что совершал психологическое насилие, называет ее претензии «паранойей» и утверждает, что ей надо «лежать в психушке и пить нейролептики, чтобы ничего не казалось».
По словам поэтессы, долгое время она молчала о психологическом насилии, потому что думала, что «сможет договориться» с мужем и помириться, — пока не прочитала «достаточное количество исследований о том, как выглядит абьюз». Кроме того, она не хотела, чтобы бывший муж «исчез из жизни детей» — у ее старшего сына Федора сохранились близкие отношения с отцом:
Тебе кажется, что у тебя сохраняется возможность докричаться до того человека, с которым ты когда-то познакомилась, в которого ты когда-то влюбилась. Но абьюз устроен так, что этого человека, к сожалению, никогда не существовало. И много лет уходит на то, чтобы это понять. Нет этого человека. Он был придуман, вся эта личность была хорошо срежиссированной иллюзией для того, чтобы тебя заманить в такую ситуацию, из которой у тебя с каждым годом все меньше и меньше возможностей выбраться.
Полозкова заметила, что, хотя в семьях, где происходит абьюз, пострадавшая сторона часто находится в финансовой зависимости от абьюзера, в их паре было наоборот. Ей «сразу было понятно», что она будет зарабатывать больше, но это «никогда не было проблемой». По словам поэтессы, она содержала не только бывшего мужа, но и его родителей.
Также Полозкова заявила, что Бганцев угрожал ей, и процитировала его сообщение: «Смейся, смейся, недолго тебе осталось». После бывший муж отрицал угрозы и продолжал газлайтинг. «Ты никому не нужна, тебя никто не трогает», — приводит его слова в интервью поэтесса. Также, как утверждает Полозкова, Бганцев угрожал отсудить у нее детей.
Полозкова рассказывает, что в браке ее жизнь была поделена на две части — публичную и личную:
Какую-то часть ты проживаешь, выходишь на сцену, люди тебе аплодируют, встают в очередь с книжками за автографами. Ты всех обнимаешь, улыбаешься. Ты интересный людям человек. А потом ты возвращаешься домой и иногда в тот же день попадаешь в ситуацию, когда тебя просто нет на свете. Когда тарелки ставятся детям, чтобы их покормить, и не ставятся тебе, потому что тебя не существует.
Знакомые, бывшие свидетелями абьюза, по словам Полозковой, «не хотели этого знать»: мать поэтессы говорила, что за Бганцева «надо молиться», а лучший друг — что он «прекрасный отец», писала Вера в инстаграме. Мать Бганцева, как пишет поэтесса, говорила ей: «Первые десять лет невыносимо. Потом ты привыкнешь». Также Полозкова рассказала, что не могла попросить о помощи, потому что ей «было стыдно».
Поэтесса считает, что психологическое насилие со стороны Бганцева — «худшее, с чем пришлось столкнуться в жизни». Предать историю огласке Полозкова, по ее утверждению, решила, чтобы «спастись»: она верит, что теперь бывший муж не сможет ей угрожать. «Нужно быть совсем дураком… чтобы меня как-то шантажировать или что-то сделать с детьми», — подчеркнула она в интервью. «Оно [насилие] должно быть названо по имени и быть на совести того, кто его практикует по отношению к людям, которые устроены иначе органически и не могут ответить подлостью на подлость. Вот и все», — написала она в инстаграме.
Сам Бганцев публично не комментировал обвинения бывшей жены.
После того как Полозкова опубликовала пост о насилии в инстаграме, ей написали «сотни женщин». «Там были вещи сильно хуже, чем [те, что произошли] со мной», — рассказала она Ванде Конисевич. Комментарии со своими историями оставляли и зрительницы телеканала «Дождь», посмотревшие интервью поэтессы.
Однако авторы постов, собравших больше всего лайков, обвинили в абьюзе саму Полозкову. В частности, ее раскритиковали за то, что она воспринимала заботу Бганцева о детях как должное, обесценивала его труд, одновременно подчеркивая его финансовую зависимость, а также «обрушила на отца своих детей такое, тем более публично». Другие начали спорить с критиками поэтессы. По их мнению, ее травля может быть вызвана тем, что известная, обеспеченная Полозкова «не вписывается в стереотипный образ жертвы».
«Медуза»