Он в одиночку был советским Голливудом Антон Долин — памяти Александра Митты

Умер Александр Митта — один из самых известных советских кинорежиссеров. Ему было 92 года. Митта — шестидесятник; он начал карьеру в эпоху оттепели, выпустив несколько знаковых фильмов о подростках: «Друг мой, Колька!..», «Точка, точка, запятая…» и другие. Затем режиссер стал экспериментировать: он снимал сказки для взрослых, фильмы-катастрофы, приключенческое кино и практически всюду или открывал неизвестные в Советском Союзе жанры, или раздвигал границы существующих. Антон Долин рассказывает, почему Митта — уникальный для советского кинематографа режиссер, который мог бы стать отечественным Стивеном Спилбергом, если бы индустрия ему это позволила.

Чрезвычайно трудно быть объективным, когда пишешь о только что умершем человеке. В случае с Александром Миттой — невозможно. Думаю, многие, как и я, чувствовали в нем не просто важного для культуры, но и близкого человека, почти вне зависимости от степени знакомства. Режиссер, которого знали и уважали, наверное, все: вряд ли найдется зритель, который бы прожил часть жизни при СССР и не назвал бы хотя бы один фильм Митты в числе самых любимых. Одновременно с этим, несмотря на всенародное признание и многомиллионные аудитории его картин, трагически одинокая (в эстетическом отношении), недооцененная, недоисследованная фигура. 

Лично мой Митта — «Сказка странствий». Спасибо дедушке, который отвел меня в кинотеатр «Дружба», было мне лет десять. Музыкальная тема Альфреда Шнитке не умолкает в голове с того самого дня. Но и вообще, та картина была невиданным зверем в отечественном кинематографическом зоопарке. Авторы оригинальной и трагической притчи не признавали возрастных и жанровых конвенций, рассказывая историю волшебного мальчика, его героической сестры и бродячего ученого-философа Орландо (вот тогда я по-настоящему полюбил Андрея Миронова). Там соединились находки Леонардо, ужас перед чумой, единоборство с драконом, донкихотовский поиск идеала и абсолютное чудо полета: умопомрачительно отважное, буквально безбашенное для СССР кино. 

Прошло много лет, я стал кинокритиком — уверен, в том числе благодаря опыту просмотра «Сказки странствий». Мы с Миттой наконец познакомились. Был 2013 год, фестиваль «Кинотавр», меня пригласили в жюри, которое он возглавлял. Насколько это возможно при учете разницы в возрасте и статусе, подружились — потом не раз встречались для интервью, одно время созванивались. Ему всегда было интересно, что нового происходит в мировом кинематографе (редчайшее качество для российского режиссера). 

Митта, сохраняя чувство юмора, здравость, самокритичность и поразительное любопытство, отказывался жить в прошлом. Всю жизнь, даже не снимая новых фильмов, он придумывал и лепил из подручного материала будущее. Вероятно, это качество сделало его в первое десятилетие карьеры идеальным режиссером детских и подростковых фильмов — никогда не слащавых, не умильных, не высокомерных по отношению к героям. «Друг мой, Колька!..», «Без страха и упрека», «Звонят, откройте дверь», «Точка, точка, запятая…»: в них — не выветрившаяся до сих пор свежесть, честность интонации, удивительная интуиция в выборе юных актеров-дебютантов (одни стали звездами, другие так больше ничего и не сыграли). 

Ученик архитектора Константина Мельникова и выпускник легендарной мастерской Михаила Ромма был подлинным шестидесятником — недаром же снялся в знаковых «Мне двадцать лет» и «Июльском дожде» Марлена Хуциева, — но траектория у него была своя, ни на кого не похожая. Его ровесники исследовали молодых, Митта — детей. Другие ловили сегодняшний момент, он предчувствовал завтрашний. 

«Гори, гори, моя звезда» на излете десятилетия — с этого фильма началось долгое и гармоничное сотрудничество с выдумщиками и парадоксалистами, лучшим сценарным тандемом советского кино Юлием Дунским и Валерием Фридом — явил зрелого Митту. Революционную романтику, столь модную в кинематографе тех лет, он тоже видел по-своему, изгоняя суконную идеологию через художественную условность. По сути, подобно своему герою-идеалисту Искремасу (не лучшая ли роль Олега Табакова?), искал новые пути и формы для режиссерского искусства. И умудрялся находить, несмотря на все цензурные запреты. 

«Сказ про то, как царь Петр арапа женил» — одно название чего стоит! — с Владимиром Высоцким и Алексеем Петренко явил невиданный стандарт творческой раскованности, буквально пушкинской. Очевидно, материал помог. А «Экипаж» так и остался недостижимым для коллег по ремеслу образцом жанрового кино, в самом высоком смысле слова. Как в техническом, так и человеческом, мировоззренческом отношении. 

Четыре столь разные картины по сценариям Дунского и Фрида — приключения на фоне Гражданской, исторический бурлеск, драматическая сказка и фильм-катастрофа — как будто бы представляют эволюцию не отдельной творческой личности, пусть и окруженной талантливыми единомышленниками, а целой киноиндустрии… которая в СССР так и не появилась на свет. Митта в одиночку был советским Голливудом. А если искать аналогии персональные, то он мог бы стать нашим Стивеном Спилбергом. Если бы мощности позволяли, если бы дали свободу. 

Когда Советский Союз рухнул, находившийся на пике творческих способностей режиссер стал снимать значительно реже. «Затерянный в Сибири» не был по-настоящему увиден и понят, а ведь именно Митта был тем автором, у которого могло бы получиться соединить кошмары отечественной истории с конвенциями жанрового кино. Зато «Граница. Таежный роман» стал на заре нового тысячелетия прорывным телесериалом, влюбившим в себя публику, — и в самом деле многосерийным экранным романом. Попытка голливудского триллера «Раскаленная суббота» и неожиданно личный «байопик на двоих», благородный по мысли, но слишком консервативный по форме «Шагал — Малевич», успешными не стали. 

В эти годы Митта был прежде всего педагогом и вдохновителем для тысяч молодых людей, искавших свой путь в формировавшейся индустрии. Его главный труд, созданный уже в этом столетии, — потрясающая книга «Кино между адом и раем», лучший учебник режиссуры на русском языке: не скучный, не назидательный, полный юмора и креативной энергии. Как жаль, что этим качествам, в отличие от техники кинопроизводства, так сложно научить.