«Орудия» Зака Креггера: (пока что) лучший хоррор года Миф о Гамельнском крысолове в реалиях современной Америки
8 августа в мировой прокат вышел хоррор «Орудия» американского комика и режиссера Зака Креггера. Фильм продолжает традиции новой волны умных современных хорроров — наряду с «Прочь», «Солнцестоянием», «Маяком» и «Верни ее из мертвых». На этот раз в центре сюжета — старинная история о крысолове, который увел из города всех детей. Кинокритик Антон Долин объясняет, чем хороши «Орудия», где есть место не только жестокости и ужасам, но также абсурду и даже черному юмору.
Второй хоррор молодого и стремительно входящего в моду американского режиссера Зака Креггера «Орудия» принадлежит к раздражающему разряду фильмов, о которых невозможно толком рассказать — иначе заспойлеришь многочисленные сюрпризы и, в конечном счете, испортишь зрителю удовольствие. Само название придумано так, чтобы избежать даже отдаленного намека на суть.
Поэтому лучшее, что вы можете сделать — конечно, если в целом любите хорроры (этот далеко не самый отвратительный или страшный), — это отложить чтение на потом и сперва сходить в кино.
Схожим образом был устроен режиссерский дебют Креггера, пришедшего в большое кино, как и его старший коллега Джордан Пил («Прочь», «Мы», «Нет»), из телевизионной комедии, — «Варвар».
И вновь, никакой связи содержания с названием, фанаты головы сломали, пытаясь его интерпретировать. Определенно можно быть уверенным только в странной одержимости Креггера подвалами и связанным с ними символическим (подсознание и секреты, стыдные и скрытые формы человеческой деятельности). А также в пристрастии автора к жанру страшной сказки.
Эту конкретную сказку вы все, конечно, слышали: миф о Гамельнском крысолове. Однажды утром учительница третьего класса миссис Гэнди приходит на работу и обнаруживает, что ее ученики исчезли — все, кроме одного, тихого закрытого мальчика по имени Алекс.
Закадровый голос, тоже детский, рассказывает, как было дело. Накануне ночью, ровно в 2 часа 17 минут, когда мамы и папы спали глубоким сном, одноклассники и одноклассницы Алекса тихо встали с кроватей, открыли двери домов и убежали. Некоторых успели запечатлеть камеры слежения, но ответов на вопросы «почему дети убежали?» и «что с ними случилось?» записи не дают. Родители безутешны, школа в отчаянии, полиция в недоумении. Так начинаются «Орудия».
Класс режиссуры очевиден в сцене завязки. Силуэты детей с раскинутыми руками, будто изображая птиц или боевые самолеты, несутся по темным молчаливым улицам замершего городка. За кадром играет завораживающая «Beware of darkness» Джорджа Харриссона. Эталонно уместное использование известного хита будто передает удивление стороннего наблюдателя, в положении которого оказывается публика (других свидетелей странного побега не существует).
Рассказчица замолкает до самого финала. Повествование отныне поручено шести равно ненадежным — ведь каждому известна только частичка случившегося — рассказчикам, по очереди.
Структура напоминает одновременно «Расемон» Акиры Куросавы и «Магнолию» Пола Томаса Андерсона, на героев которой смахивают конкретные персонажи «Орудий». Первой вступает классная руководительница, растерянная и хрупкая Джастин Гэнди (Джулия Гарнер, бороздящая вселенную в неузнаваемом гриме Серебряного Серфера из «Фантастической четверки»). За ней — убитый горем отец одного из исчезнувших, Арчер Графф (Джош Бролин из «Старикам тут не место»). Потом понимающий и чуткий директор школы Маркус (Бенедикт Вонг), незадачливый полицейский Пол (Олден Эренрайк), бездомный наркоман Джеймс (Остин Абрамс) и наконец Алекс (Кэри Кристофер) — тот самый молчаливый мальчик. Его повествование — самое важное, как было и в версии «Гамельнского крысолова», изложенной Робертом Браунингом: последний хромой ребенок, отставший от процессии, смог вернуться в город и поведать правду о случившемся.
Восхитительно неуютная музыка, которую вместе с Райаном и Хэйсом Холладеями писал сам режиссер, отсылает к привычному сопровождению киносказок, с убаюкивающим ритмом и будто ритуальными колокольчиками. Оператор Ларкин Сейпле («Все, везде и сразу») снимает наиболее напряженные сцены «при выключенном свете», когда неверные контуры предметов сами, без ненужных спецэффектов, рождают в мозгу зрителя фантасмагорические ужасы. Но ключевая техника воздействия на публику сводится к нарастающему саспенсу искусно сконструированного рассказа, от которого не оторваться. Здесь есть место не только жестокости или безнадеге, но также парадоксу, абсурду, черному юмору.
Определенно говорящая деталь — супы Кэмпбелл, когда-то воспетые Энди Уорхолом и играющие важную роль в интриге: это извращенная отсылка к американской повседневности, обманчиво типовой и благоустроенной. Однако, если «Орудия» и можно свести к социальной метафоре, как лучшие фильмы новой волны интеллектуального хоррора, то очевидной или прозрачной ее не назвать.
Актуальной повестке Креггер наследует не в большей степени, чем братьям Гримм, Стивену Кингу или Дэвиду Линчу, чье влияние сказалось как минимум в самом таинственном персонаже фильма — двоюродной бабушке Глэдис. В умопомрачительном исполнении Эми Мэдиган она напоминает сразу миссис Тремонд из «Твин Пикса» и Таинственного человека из «Шоссе в никуда», хотя можно вспомнить и старуху Шапокляк.
Трудно сказать, что больше соблазняет автора — разоблачение «охоты на ведьм» в переносном смысле (на машине учительницы кто-то пишет несмываемой краской «witch») или старая добрая вера в то, что злые колдуньи вполне реальны.
Но все-таки в подтексте считываются не только суеверия: здесь и национальная травма необъяснимо-кошмарных школьных шутингов, эпидемия которых никак не закончится в Америке, и крайне современная идея зомбирования детей, которых взрослые в своих интересах превращают в оружие.
Обходясь без спойлеров, центральную мысль картины можно сформулировать примерно так: «Под воздействием страха или гнева человек сам рад расстаться со свободой воли». И кто же сможет преодолеть универсальное заклятье? Разумеется, только невинный ребенок: такой исход диктует сказочный канон.
Впрочем, в памяти после просмотра останутся не философские откровения или политологические наблюдения, а выразительные и самобытные образы. Дети с раскинутыми руками, несущиеся по пустому городу. Старуха в ярком парике и с противоестественной улыбкой. Призрачная гигантская винтовка AR-15, внезапно нарисовавшаяся в ночном небе над крышей дома, а потом растаявшая без следа.
«Плот» — это телеграм-канал, где говорят о культуре в эпоху плохих новостей. Каждый день редакторы «Медузы» Софья Воробьева и Антон Хитров рассказывают о кино, сериалах, музыке, литературе и современном искусстве. Подписывайтесь: будем вместе спасаться в бурю.
Антон Долин