Что произошло на переговорах Путина с Трампом? И кто выиграл? Александр Баунов анализирует встречу на Аляске и объясняет, чего ждать дальше
Дональд Трамп наконец встретился с Владимиром Путиным, чтобы обсудить завершение войны России с Украиной. От встречи ждали многого, однако она не оправдала ожиданий: видимого прогресса в приближении мира или прекращения огня нет. Западная пресса и вовсе называет переговоры провалом Трампа и успехом российского лидера. Однако после встречи оба президента были настроены оптимистично и выглядели довольными. Что же все-таки произошло? И кто кого переиграл? Отвечает Александр Баунов, старший научный сотрудник Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии.
Почему Трамп так любит диктаторов
Перед этими переговорами никто не следовал требованиям, которые обычно предъявляют к встрече с Зеленским: сначала все хорошо подготовить, о главном договориться, а потом уже встретиться. Эта последовательность, которую Путин выдает за незыблемую традицию российской дипломатии, исчезает в тот же момент, как только речь заходит о встрече, нужной ему самому, даже если она не проработана.
Общий итог саммита на Аляске можно подвести одной строчкой. Если бы Трамп уговорил Путина на прекращение огня, встреча была бы его успехом, любой иной исход — успехом Путина. Имеем именно такой итог.
Как я писал накануне, для диктатуры любой прямой контакт с легитимным демократическим лидером, особенно с президентом США, — это уже дипломатический успех. Тем более — приглашение к нему в гости. Пораженной в правах диктатуре такая встреча возвращает своего рода дипломатическое равноправие.
Не было диктатуры — от Китая и Филиппин до Испании и Чили, — которая не праздновала бы саммит своих лидеров с США как триумф собственной внутренней и внешней политики.
При этом, как ни странно, Дональд Трамп с удовольствием цитирует похвалы автократов в свой адрес — от восточных монархов до де-факто изгоев вроде Путина или Ким Чен Ына. И это вполне объяснимо. Демократический мир и собственный политический класс, за немногочисленными исключениями, все еще не считают его вполне своим — тем более своим лидером. И Трамп оказывается в парадоксальном положении неформального главы лагеря демократий, нуждающегося во внешней легитимации за его пределами.
Это не столько переход на сторону автократов, сколько стремление предъявить колеблющимся в собственном лагере свою эффективность: пока вы ничего не добились своей высокомерной щепетильностью, я иду на контакт, заслуживаю их доверие и решаю вопросы. И вообще на вас свет клином не сошелся, есть те, кто меня по-настоящему уважает.
Таким образом, ожидаемо выигрывает не только Путин, но и Трамп — по крайней мере, в собственных глазах. В этой внутренней неполноценности, проблемных отношениях с собственными союзниками и политическими коллегами причина странной любви Трампа к диктаторам.
Однако саммит стал проигрышем для Трампа не только потому, что его приглашение пока не увенчалось видимым результатом, но и потому, что он сошел с собственной, сформулированной на случай такой встречи позиции: или прекращение огня, или санкции. По завершении саммита нет ни того, ни другого, а есть переход на позицию, близкую российской: прекращение огня в рамках всеобъемлющего мирного соглашения.
Оно тоже может остановить войну, но требует гораздо большей работы и времени, чем простая остановка боевых действий, и с куда большей вероятностью останется незавершенным.
Как Украина стала заложником
Содержание самой встречи по-прежнему практически неизвестно, но из ее формы и скупой пресс-конференции все же можно кое-что понять.
Во-первых, саммит был обрамлен рабочими поездками Путина в Магаданскую область и на Чукотку. Таким образом, с одной стороны встреча подавалась как историческая, с другой — рутинизировалась: она только часть насыщенного графика российского лидера, практически часть турне по русскому Крайнему Северо-Востоку. Это сделано, в частности, на случай неполной удачи, ведь буквально в день саммита Путин дает следующий новостной повод из Анадыря.
Переговоры Путина и Трампа были запланированы более продолжительными. Хотя ТАСС и дал странный комментарий прикормленного российской пропагандой американского ветерана Скотта Риттера, что встреча будет короткой, так как между лидерами все согласовано, было объявлено, что она будет состоять из двух частей — встречи тет-а-тет и встречи делегаций пять на пять. Потом формат скорректировали на тоже двухчастный — разговор в узком составе и, после паузы, рабочий обед в более широком составе делегаций. Однако гости и хозяева разъехались без обеда.
Во встрече поучаствовал политико-дипломатический «блок» обеих делегаций: первые лица плюс Сергей Лавров, Юрий Ушаков, Марко Рубио и Стивен Уиткофф. Зато «экономический блок» делегаций остался без переговоров (и без обеда) с участием первых лиц — это с российской стороны: министр финансов Антон Силуанов, главный по торговле с Трампом Кирилл Дмитриев, министр обороны, но он же один из главных путинских экономистов Андрей Белоусов.
Это значит, что до отмены санкций, большой торговли, взаимовыгодных авиационных и сырьевых сделок попросту не дошло. То есть как минимум одному выбору Трамп остался верен: не дал увести себя от основного украинского вопроса в сторону многочисленных взаимовыгодных соблазнов.
Это подтверждают и короткие выступления обоих первых лиц на подходе к прессе. Выступление Путина поражает своей бесцеремонной поверхностностью рядом с тем значением, какое российский режим приписывал встрече. Первые три минуты он просто зачитывает стандартную справку об исторической общности и традиционной дружбе — из тех, что посольства поручают написать младшему дипломату, а потом передают из поколения в поколение, чтобы подкладывать в папку первым лицам во время их визитов. Эта справка в устах Путина, историка-дилетанта на троне, смотрится вполне органично.
Еще две минуты длится пустая констатация, что предыдущие четыре года отношения США и России достигли дна (без упоминания причин), но вот умница Трамп возвращает их к норме, так-то лучше. Уже на шестой минуте вновь пошла справка о текущей позитивной динамике международных отношений (вырос товарооборот) — и еще одна похвала Трампу: «Подтверждаю, что при нем эта война бы не началась».
Наконец, середина выступления — буквально полторы минуты из восьми — посвящена главной и, похоже, единственной теме переговоров. Здесь Путин вновь хвалит Трампа за желание вникнуть в суть конфликта и понять его истоки. Это означает, что Трамп в очередной раз выслушал историю про Киевскую Русь, Екатерину, Ленина, обещание не расширять НАТО, революцию в Украине, неонацизм и неисполнение Минских соглашений. То, что речь шла вновь об этом, подтверждается упоминанием общих корней и братского народа.
Дальше Трамп, судя по всему, должен был принять как факт, что именно «происходящее на Украине», а не где-либо еще — от Кореи до Финляндии, — это «фундаментальная угроза российской безопасности». При этом фундаментальность угрозы определяет сам российский лидер, никаких объективных возражений не принимается.
Поскольку народ братский, Россия якобы искренне хочет положить конец войне. Но только вместе с устранением «первопричин кризиса», где не только Украина, но и справедливый баланс европейской и мировой безопасности. В этом вопросе Трамп, в отличие от позиции «не обсуждаем торговлю, пока не договорились по Украине», очевидно позволил перетянуть себя на сторону Кремля.
«Медузе» нужна поддержка! Об этом просим не только мы, но и наши читатели в России (которые не могут нам помочь из-за репрессивных законов). Прочитайте, почему для них так важно, чтобы мы продолжили работу: «Я бы и сам поддержал „Медузу“, но не могу. Поэтому прошу помочь. Для меня „Медуза“ — это централизованный источник новостей и статей „здорового человека“. В нормальных условиях глаза должны были бы разбегаться от многообразия вариантов того, что читать. Да и „Медуза“ была бы куда глубже, многограннее и разнообразнее. Но сейчас хранишь и радуешься тому, что есть. Потому что без „Медузы“ было бы гораздо хуже. Не хочу погружаться в информационный вакуум». Помогите нам здесь.
Главное требование, которое Трамп выдвигал, а затем ставил на его основе ультиматум Путину, — это прекращение огня. Это было согласовано с Киевом и Европой, и от этого требования по итогам встречи не осталось и следа.
Теперь Трамп согласен — и об этом он написал сам, — что нужно не прекращение огня, которое бывает неустойчивым, а следует напрямую идти к мирному договору. А мы помним, что мирный договор в российском понимании включает в себя и «первопричины», и «равную и неделимую безопасность», что в российской интерпретации означает право запрещать другим странам то, что Россия считает опасностью.
Это, конечно, полный переход с позиции, согласованной с европейцами и Украиной, на позиции России. Как бы нехотя и вскользь — оторвавшись от карточек и будто бы от себя — Путин бросил: «…и безопасности Украины, разумеется».
Несмотря на отсутствие сделки, Трамп в своем сверхкратком выступлении ни разу не упомянул вторичные санкции, или какие-то сроки наступления мира, или какие-то его предварительные этапы — вроде отказа от ударов вглубь территории. Однако такой мораторий все же может последовать; за обменом ударами в ближайшее время имеет смысл наблюдать. Но если он случится, это будет следствием личной просьбы, а не хотя бы минимально оформленной договоренности.
Дальнейшие шаги Трампа либо ожидаемы, либо уже состоялись. Он информирует Зеленского и европейских лидеров о переговорах и новых предложениях Путина и порекомендует большую часть из них принять, потому что, по его собственным словам, «Россия мощная, а Украина нет». Это может выглядеть как прагматичное признание «реалий на земле». Но это будет и создание новых правил и прецедентов, которыми станут пользоваться и другие.
Теперь действительно слово за Киевом, НАТО и ЕС, которым переданы предложения. Если они откажутся, Трамп получает возможность выйти из дела и переложить риски на партнеров.
Остается небольшая надежда, что Путин предложил сначала Уиткоффу, а потом самому Трампу нечто более реалистичное и приемлемое, иначе неясна причина столь стремительного выхода на встречу в верхах и оптимизма после нее. Никакой верифицируемой информации по этому поводу нет, но, поскольку Трамп начал обсуждать переговоры с широким кругом политиков, детали неизбежно появятся, если есть чему появиться.
Сами по себе оптимистичный тон участников и слова о стремительном приближении к миру ничего не значат. Трамп инвестировал во встречу и теперь, как большинство инвесторов, позирует перед рынком, изображая, что его вложение успешно и вот-вот даст доход.
Появление связи между прекращением боевых действий и большим договором о мире, где учтен, по словам Путина, «справедливый баланс европейской и мировой безопасности», позволяет вывести разговор за пределы полной или частичной капитуляции Украины и смягчить ее уступки приближением к этому самому справедливому балансу в других областях. Например, возможности вступать в военные блоки, иметь военные базы, стратегические ракеты и ПРО, а также в продлении антироссийских санкций.
Но эта же связь имеет и другую сторону. Она может означать, что прекращение войны против Украины теперь зависит не только от уступок Украины, но и от того, насколько готов идти на компромиссы весь Запад. Иначе говоря, в рамках такого более всеобъемлющего урегулирования Украина становится заложником и вряд ли может требовать чего-то от остальных стран.
Они же, хоть и остро чувствуют угрозу, не страдают непосредственно, а значит, их отказ уступить всегда можно использовать как повод продолжить войну.
Александр Баунов