Венеция-2025. «Голос Хинд Раджаб» — фильм, который станет символом войны в Газе В основе — реальная история о попытке спасателей помочь пятилетней девочке
На Венецианском кинофестивале показали фильм тунисской режиссерки Каутер Бен Ханьи «Голос Хинд Раджаб». Это проект на границе документального и художественного кино: люди в кадре — актеры, но голоса их собеседников в телефоне — подлинные. Бен Ханья использовала в фильме аудиозапись спасательной операции, которую проводил в январе 2024 года Красный Полумесяц. Пятилетняя Хинд Раджаб пыталась бежать из Газы вместе с семьей, когда на территории сектора их автомобиль обстреляли израильские танки; девочка прожила дольше всех и несколько часов была на связи со спасателями, но помочь ей не удалось. Антон Долин рассказывает, почему этот фильм поражает зрителей вне зависимости от их политических симпатий.
Главное достоинство некоторых фильмов — с предельной точностью уловить момент и сконцентрировать в экранных образах то, что тревожит весь мир прямо сейчас. «Голос Хинд Раджаб» туниски Каутер Бен Ханьи — идеальный пример такого кино. Можно обозвать его «конъюнктурным» или «повесточным», но вы ничего не сделаете с тем, что у зрителей — даже самых подготовленных, образованных, фестивальных — по щекам льются слезы. На финальных титрах кто-то в зале выкрикнул «Free Palestine!», в ответ раздались аплодисменты. Выкрик явно был не спланированный, а спонтанный — эхо беспрецедентно массовой демонстрации против действий армии Израиля в Газе, которая прошла в Венеции прямо во время фестиваля.
Любая война — явление сложное и травматичное для всех, кого прямо и косвенно затрагивает. Резюмировать ее в одном фильме невозможно. А уж тем более та война, которая сплелась с чудовищным терактом 7 октября 2023 года, трагедией до сих пор остающихся в плену у ХАМАС заложников, беспрецедентной гуманитарной катастрофой в Газе, а также интересами прагматичных политиков по всему миру и заведомо пристрастными массмедиа, склонными видеть только одну сторону медали, для каждого свою. Но Бен Ханья виртуозно упростила ситуацию, сделав ставку на маленькую персональную историю — публику трогают только такие. В полутора часах сконцентрировались сильнейшие из эмоций, разрывающие на части столь многих. При этом симпатии режиссерки в нынешней войне вполне очевидны.
Израилю еще предстоит снять самый важный, пронзительный, честный фильм о 7 октября. У Газы и сочувствующих ей такой фундаментальный фильм-манифест отныне есть.
Как зданию — надежный фундамент, так подобной картине необходима щемящая и внятная реальная история, на которой будет выстроен сценарий. 29 января 2024 года в штаб Красного Полумесяца в палестинской Рамалле поступил звонок. Автомобиль попал под огонь израильской армии на севере Газы, погибла семья из шести человек — родители и четверо детей. Чудом осталась в живых пятилетняя Хинд Раджаб. На протяжении нескольких часов службы спасения говорили с девочкой, поддерживая в ней надежду, и организовывали эвакуацию ребенка из зоны военных действий. У этой душераздирающей истории — трагический финал, который, наверное, не стоит рассказывать в деталях; с этой задачей давно справились крупнейшие СМИ и Википедия.
Каутер Бен Ханья придумала способ превратить эту историю в фильм, когда получила полную запись разговоров спасателей с Хинд Раджаб. Все голоса, звучащие за кадром, прежде всего голос самой девочки, — подлинные.
Действие полностью помещено в офис Красного Полумесяца, единства времени, места и действия соблюдены безупречно. Будь у кого-то желание, фильм можно переизобрести как театральный спектакль — но, конечно, энергия монтажа сирийца Кутайбы Бархамджи и гнетущая музыка тунисца Амина Бухафа («Тимбукту») вряд ли будут перенесены на сцену. К тому же вся картина построена на крупных планах. Четыре палестинских артиста, Саджа Килани, Мотаз Мальхиз, Амер Хлехель и Клара Хури (их происхождение было принципиальным для создательницы фильма), начинают исполнять свои партии сдержанно, постепенно возгоняя эмоциональный градус до ритуального действа. Операция превращается в прижизненную панихиду по обреченной девочке. Слезы льются рекой по обе стороны экрана.
Сюжетная предсказуемость не становится слабым местом фильма. Даже наоборот, заведомое знание об исходе усиливает эмоциональное воздействие. Простота конструкции подчеркивает ее функциональность. Будто в дурном сне, мы, как и актеры, вновь проживаем неизбежное, обманывая себя ложными надеждами. Офис Красного Креста расположен примерно в 84 километрах (52 милях) от Газы, сообщает нам титр. Эта дистанция трагически контрастирует с ничтожным расстоянием от расстрелянного автомобиля с девочкой до ближайшей больницы. Если верить картам Google, скорая проехала бы его за восемь минут. Только согласование маршрута занимает долгие часы, и путь оказывается смертельно опасным: на дороге завалы, справа и слева гремят выстрелы и взрывы. Мы так далеки от Хинд Раджаб и так хорошо слышим ее голос. В кульминационный же момент, когда голос замолкает и всех накрывает уверенность — случилось страшное, режиссерка наконец показывает фотографии девочки.
Бен Ханья доводит здесь до апогея свой давний поиск идеального баланса между документальной и игровой составляющей кинематографа. Ее предыдущая картина «Четыре дочери» была номинирована на «Оскар» в неигровой категории (двух героинь, вышедших замуж за террористов ИГИЛ, сыграли актрисы, остальные участники событий появились в роли самих себя). Снятый перед этим «Человек, который продал свою кожу» представлял Тунис на «Оскарах» в международной номинации.
Бен Ханья училась в La Femis и Сорбонне, работала на катарском документальном канале Al Jazeera. Ее специализация в кино — эмоционально обезоруживающие, часто шокирующие и, как правило, подлинные истории, требующие от аудитории немедленного отклика.
Действует это не только на широкую публику, но и на профессионалов. В последнюю минуту, когда фильм уже был завершен и отобран в Венецию, к его продюсерской команде присоединились Хоакин Феникс, Руни Мара, Альфонсо Куарон и Джонатан Глейзер.
Герои фильма не стесняются сильных чувств — кричат друг на друга, рыдают в голос, срываются на ненормативную лексику, падают в обморок. Но сбивчивый монолог маленькой девочки, притаившейся среди трупов родных под градом оглушающих выстрелов, тронет даже самого циничного наблюдателя. Можно обвинить Бен Ханью в манипулятивности, однако ее алиби — сама реальность. Диалоги тоже не придуманы, а позаимствованы из существующих, большей частью обнародованных записей.
Кино об ужасах войны в последние годы заполонило экраны фестивалей и мультиплексов, чувства аудитории успели одеревенеть, но шокирующий эффект документальной составляющей действует по-прежнему сильно. Фокус в том, что зритель «Голоса Хинд Раджаб» невольно идентифицирует себя со спасателями, и это приносит облегчение. От тебя не требуют занять сторону и сказать, какую из двух армий ты поддерживаешь (отдадим Бен Ханье должное — она не превращает свой фильм в агрегатор антиизраильской ненависти).
Становясь свидетелем горя и пытаясь предотвратить беду, ты отрешаешься от сложных политических вопросов и этических дилемм. Чистая эмпатия позволяет почувствовать себя хорошим человеком, ведь не оплакивать пятилетнюю жертву войны невозможно. Именно это чудесным образом делает ужасную реальную историю терапевтической, чуть ли не утешительной.
Антон Долин