Вы регулярно пишете: «Наймите уже корректора». А ведь он у нас есть… Почитайте, что корректор «Медузы» думает об ошибках редакторов и замечаниях читателей
В октябре «Медузе» исполняется 11 лет. В последние годы почти вся команда — увы — работает анонимно, но и прежде наши некоторые очень ценные и любимые сотрудники оставались в тени. Речь идет о корректорах «Медузы»! И сегодня мы хотим познакомить вас с одним из них. А точнее — с одной, самой главной и самой опытной.
Она вычитывает тексты «Медузы» уже больше шести лет. Это тысячи (миллионы?) пропущенных запятых, дурацких описок и досадных ошибок. Каково это — ловить недочеты в текстах, которые рассказывают о важных и трагических событиях? Как не расстраиваться, когда читатели пишут «наймите уже корректора»? Почему даже корректоры могут ошибаться? И достаточно ли хорошо учить в школе русский, чтобы оставаться грамотным всю жизнь?
Прочитайте, что думает наш корректор, а еще пройдите тест, который она для вас составила, — попробуйте не допустить ошибок, которые все еще совершают редакторы «Медузы» (клянемся, что скоро перестанем!).
Почему работа корректора — космос
Я работаю корректором, страшно сказать, уже больше 17 лет, из них больше шести — в «Медузе». Вот так вот учишь все детство и юность иностранные языки, а зарабатываешь только русским! Работу очень люблю. Технически вроде бы однообразный процесс, но на деле чудеса и открытия на каждом шагу, мозг все время в тонусе — то что нужно.
Мы старательно учим русский язык в школе — и твердо усвоили, что в сложном предложении ставится запятая, распространенное определение или деепричастие обособляется с двух сторон, а у многих слов обе формы множественного числа корректны (свитеры и свитера, секторы и сектора). Еще мы научились оформлять прямую речь и различаем «причем» и «при чем». Это сделало нас практически непобедимыми. Мы круты и заслуженно гордимся своими знаниями. А потом ты становишься корректором — и тебе открывается новый уровень русского языка, на котором запятые не нужны ни в сложных предложениях, ни при определительных оборотах и деепричастиях, ни при передаче прямой речи, а лагери и лагеря (или корпусы и корпуса, пропуски и пропуска) — это вообще совсем разное и форма множественного числа зависит от значения слова. Тоннель и туннель — одно и то же, а сиденье и сидение — разное. Огонь, правда?
Вот эти дебри, темная сторона грамматических правил — самое классное. Я в восторге оттого, что чем сильнее в эту бездну всматриваешься, тем яснее видишь, что все это нагромождение правил и исключений из них вовсе не хаос, а вполне себе стройная и логичная система.
Оступился, но где… Какие ошибки чаще всего допускают редакторы «Медузы» и можно ли их переучить
У меня накопилась обширная коллекция опечаток, я все это нежно люблю и периодически с удовольствием пересматриваю. Невозможно же не сохранить такие экспонаты: «стал самым членом правительства», «мы как гость в горле», «получить веточку от родственников», «аранжировка со струнными и духовными», «крипотовалюта» и «психоневрологический интернет» (чертовски меткое определение). Каждый раз правлю подобное со вздохом, хочется оставить.
Значительная часть опечаток — это описки: задел лишнюю или не нажал нужную клавишу, одна рука печатает чуть быстрее другой — из-за этого буквы поменялись местами. Какие-то другие недочеты бывают обычно из-за сложных тем. Ну и очевидно, что интернет повлиял на всех нас — множество слов обрастает дополнительным слоем сетевых вариантов написания, и это, безусловно, влияет на восприятие. К тому же язык живет своей бурной жизнью: какие-то слова получают словарную фиксацию, какие-то исключения перестают быть таковыми, где-то возможно сразу несколько вариантов (а то и все возможные) — собственно, за всем этим и обязан следить корректор.
Если накапливается критическая масса по какой-то ошибке — разъясняю. Есть вечные вопросы, которые вызывают сложности у всех, их надо периодически освежать в памяти: употребление деепричастий (злосчастная чеховская шляпа продолжает слетать, подъезжая к станции), или собирательных числительных («двое», «трое», «четверо» не дружат с девочками — с существительными женского рода), или слов «занять» и «одолжить» (занять = взять, одолжить = дать).
Я спокойно отношусь к чему угодно увиденному в тексте — собственно, моя работа и состоит в том, чтобы знать, как правильно, и плюс помнить (или иметь надежный источник, где подсмотреть) всякие тонкости, которые нормальному человеку, в том числе и журналисту, держать в голове не нужно. Более того, если у редакции есть какие-то пожелания, которые идут вразрез с официальной грамматикой, но важны в этическом или моральном аспекте, я не буду возражать и приму правила редакции. Это как у юристов — «буква закона» и «дух закона».
О собственных ошибках и замечаниях читателей
Почти как в классическом анекдоте: можно десятки раз исправить «-тся» и «-ться», сотни раз сделать нужное количество «н» в прилагательных и причастиях, тысячи раз вставить пропущенные запятые — и никто не заметит твою работу, но стоит только один раз пропустить букву «п» в слове «отправить»…
Иногда бывают технические казусы: если вдруг все правки испарились (и приходится читать по новой). Или если вдруг уже после корректорской читки вносились изменения — и что-то пошло не так. Иногда на меня находит затмение — когда текст словно заколдован и я в нем в упор не вижу убойных ляпов, причем оптом. В такие моменты я кожей ощущаю: вот-вот меня шарахнет молния, вот прямо сейчас. Нервничаю, когда в течение десяти минут на вычитку приходит десяток больших текстов: я ж всего лишь человек, а вдруг никто и не помнит?
Если серьезно, все мы люди — и я тоже могу пропустить или проглядеть что-то. Плюс особенности производственного процесса (что-то читаю до публикации, чаще — уже после). Когда приходят сообщения от читателей по делу, говорю: «Спасибо!» — и исправляю.
Если вы видите в тексте «Медузы» ошибку, описку или неточность (даже в этом!), сообщите нам об этом. Самый простой способ — выделить на сайте текст и нажать Ctrl+Enter. Еще можно воспользоваться кнопкой «Напишите нам», она есть под каждым материалом.
Надо заметить, часто возмущения беспочвенны: из последнего — тонна гневных сообщений с требованием исправить «борсетку» на «барсетку». А как исправить, если она правда борсетка? И это не к нам претензии, а к итальянцам — они придумали и borsa, и borsetta, русский язык лишь позаимствовал и освоил. Кого-то возмущает склонение Останкина (хотя такие топонимы склоняются — вот прямо все: и Сараево, и Кстово, и Царицыно, недаром помнит вся Россия про день Бородина). Кого-то злит тире у Джорджа Буша — старшего (или младшего, неважно; а важно, что дефис возможен, только если по обе стороны от него лишь по одному слову, если хотя бы с одной стороны слов больше одного, будет тире с пробелами, поэтому Буш-старший, но Джордж Буш — старший). У кого-то вызывает недоумение вторая буква в слове «разыскной» (у этого слова насыщенная история, и самое неожиданное, что с ним произошло, — оно смиренно подчинилось общему правилу: в раз-/рас- под ударением «о», без ударения — «а»).
Совет один, и он универсален: прежде чем что-то гневно требовать, убедитесь, что вы правы. Даже если вы точно-точно уверены. Даже если все так пишут в интернете. Даже если вы хорошо сдали ЕГЭ. Проверьте.
Монолог корректора «Медузы» не был бы полным без проверочного теста. В него вошли вопросы о самых любимых ошибках нашего корректора. Достаем двойные листочки… И удачи!
Корректор счастлив, когда…
Когда опечатки отловлены, правильные тире и кавычки расставлены, беглые знаки препинания пойманы, ничего лишнего в конце строки не висит (и в начале не выпирает) — и текст становится таким ладным, пригожим, душа радуется. Очень люблю находить какие-то броские недочеты до публикации (это то, что может успокоить в критическую минуту: даже если когда-то что-то просочится в публикацию — и даже если это заметят многие, это всегда меньше — и значительно меньше! — того, что уже было обнаружено и обезврежено).
Особое удовольствие — когда вроде бы простенький вопрос автора или редактора оборачивается перетрясыванием справочников, многословными рассуждениями и бурными дискуссиями. Отдельное и огромное спасибо печатному слову за то, что оно печатное — не нужно заморачиваться расстановкой ударений, весьма нетривиальная задача в русском языке (всем, кто работает вслух, — лучи поддержки!).
Самый приятный бонус корректуры — прочтение большого числа статей на самые разные темы, от налогообложения до космоса, от медицины до стрит-арта, неизбежно сказывается на кругозоре: и любую беседу легко поддержать, и в викторинах можно блеснуть, и всегда в курсе, какие фильмы и книги посмотреть, почитать и другим посоветовать. Красота!
Не выразить словами, как мы любим наших корректоров. Они делают невероятную и очень важную работу. Поддержите их и всю «Медузу» — подпишитесь на донат, если вы не в России, или попросите это сделать своих друзей из-за границы.